Красный трамвай
Красный трамвай
едет в Китай,
чтобы сменять рис на минтай.
Красный трамвай
просит на чай
старый стакан, сахара пай.
Красный трамвай,
не подкачай!
Лучше обвесь, чем перевесь.
Весь ты облез,
старый трамвай.
Муторно, чай,
чапать в Китай?
«Ъ»
Уже раз пять
пишу в тетрадь
на лекции, которую взлюбила:
«В рассказе сверхъестественная сила…»
Но твердый знак мне всякий раз
танцует на бумаге джаз.
Мне твердый знак
уже не мил,
сказать – пустяк,
писать – нет сил.
Пластырь безразличия
Я купила в аптеке
настойку сумасшествия
сроком годности
до второго пришествия
и вазелин холодности
от проф.непригодности.
Принесла домой покупки,
скрыв от ветра в полушубке,
и, подставив мужу губки,
отдала товар на пробу.
Муж отправил все в утробу.
Я вернулась в аптеку –
на покупки жалуюсь,
шаловливыми ручками
калькулятором балуюсь.
«Ваш вазелин, -
говорю я им,
разложив на кучки
пластыри-липучки, -
не от проф.непригодности,
зато вьюга холодности
на меня вся вылилась,
снежной пеной замылилась.
Мой муж на работе
при каждой субботе
устраивает субботники –
работа пригодная,
да и я неголодная.
Настойка сумасшествия
уже недействительна:
то ли просрочена действительно,
а этикетка новая,
то ли второе пришествие
уже прошло,
а мы не заметили.
Куда вы, вы не ответили?»
Аптекарша вернулась,
развернула
и вытряхнула на прилавок
с сотней булавок
из банки пластырь.
«Это пластырь безразличия –
платите наличными.
Он одноразовый,
но на всю жизнь клеется,
а клеящий не надеется,
что пластырь фазовый
и исчезнет, как газовый,
в полнолуние».
Это безумие,
но я согласилась
и к пластырю прилепилась
долей тела и всей душой.
И мир отчего-то стал большой,
заповедный и неизученный,
в складках, проулках и излучинах.
Я начинаю
новую
безразличную
жизнь.