В понедельник ступенек оказалось на одну больше, чем в обычные дни. Жернов привык, что раньше ступенек бывало тринадцать, и хотя четырнадцать по логике вещей было лучше, все-таки ему это не очень понравилось, потому что с другой стороны было нарушением порядка.
    “Может быть, не с той ноги считал?”- подумал Жернов, доковыриваясь ключом до скважины сквозь изодранный дерматин. Нога все еще продолжала болеть, и поэтому он предпочитал начинать особо ответственные шаги с другой. Подъем по лестнице тоже был таким моментом. Вообще-то, обычно не считал, просто отмечал ногами, что тринадцать, но когда ступаешь на лестницу с новой ноги, можно и ошибиться. Чувствовал беспокойство, которое, правда, могло быть от утреннего похмелья.
    “Интересно, оставила ли уборщица стакан?”- подумал он, зная, что не сможет ответить на этот вопрос, пока не увидит сам факт.
    Последнее время уборщица по каким-то неизвестным ему причинам стала непредсказуема. Впрочем, догадывался, что это начало происходить после того, как однажды оставил на столе с приложенной запиской стакан. Сейчас, стараясь не вдыхать застоявшийся с конторскими воздух (хоть и отсутствовали параллельно с ним два дня), подошел к окну, открыл внутренние и наружные створки настежь и только после этого включил свет. Зафыркало, как всегда, и в комнате как будто посвежело. Открыл ящик. Стакан, прикрытый листком из отрывного календаря, сохранялся на месте неприкосновенным. Появилось нечто вроде чувства благодарности к уборщице, подумал, что, если с ней по-человечески, она в отличие от конторских все-таки может что-то понять. Не спеша, в три полноценных глотка выпил вино. Выдохнул липко-сладкий воздух. Процент сахаристости, к сожалению, не соответствовал.
    “Повышают, - подумал Жернов, - хоть и пишут, что “Старое Вино”.”
    Пока, не снимая пальто, стоял у распахнутого окна, курил вынутую из пачки в кармане папиросу. Смотрел на ближний флигель, в котором еще не засветились таким же, как здесь, светом окна. Знал, что скоро этот холодный свет включится и там. Наслаждался сыроватым наружным воздухом и отсутствием суеты, пока конторские еще не появились.
    “Генеральная Газета” сообщала об избрании сына президента Республики Гаити на тот же пост. Газета одобряла стремление нового президента продолжать курс национальной независимости и его принципиальную позицию в отношении зарубежных государств. Жернов не читал “Генеральную Газету”, предпочитал ей радиоточку. Так ему легче было контролировать поведение конторских. Однако воспоминание о предложенной Калом облегченной подписке беспокоило его.
    Радиодиктор строгим мужским голосом сообщал, что в городе Джузеппе Гаррибальди при попустительстве местных властей неизвестные лица пытались воспрепятствовать гражданам в отправлении антирелигиозных обрядов. Произошли определенные беспорядки внутри церковной ограды.
    Конторские по одному, по двое открывая двери, устроили временный сквозняк. Жернов ради отсутствия запаха терпел несмотря на то, что уже сидел без пальто и шапки, в одном только кашне. Пока не закрывал окно.
    “Ладно, перед смертью не надышишься,” - сказал он себе и встал. С высоты смотрел, как на линолеуме увеличивается количество грязных, весенних следов.
    На прошлой неделе Дина рассказывала ему про Землероева и про слайды.
    -Землероев говорил, как слайды смотрели, - сказала Дина.
    -Кто такой? - строго спросил Жернов. Ему показалось, что он уже слышал эту фамилию.
    -Из другой страны приехали. Землероев там был. Показывали слайды. Он рассказал. Интересно.
    Жернов налил в стакан портвейна. Весь не выпил, а только частично.
    “Хоть бы сама смотрела, - подумал он,- а то рассказывали.”
    Сейчас вспомнил об этом.
    Посмотрел из-за своего стола на укрепленный недавно Калом на противоположной стене плакат:

    Актуальные лозунги и раньше поступали из управления, но до появления Кала все как-то обходилось. Сейчас задумался, что радиодиктор имела в виду, протестуя против сексуальной закрепощенности женщины Востока. Не стал бы интересоваться, просто думал, какого усиления нужно ожидать в свете упомянутой информации.
    Конторские пока вели себя тихо, и Жернов мог составить нужные в начале рабочей недели бумаги.
    Из Управления шел Кал собирать отчетность по кварталу. Когда Кал был юношей подросткового возраста, он записался в местное отделение. Ему тогда помогли получить образование, и впоследствии он смог преподавать. На углу, возле электрических часов остановился, достал органайзер, записал в нем время. Не забывал списывать показания с часов
    Однажды уборщица сказала:
    -По телевизору карликов показывали. Не обычных, больших карликов. Совсем, черные, как сапоги.
    -Как это большие карлики? - рассердился Жернов. - Не могут быть карлики большими. Потому и называются карликами, что уменьшенные.
    -Это племя такое,- сказала уборщица. - Если б не видела, сама б не поверила. Такие черные, просто ужас!
    Жернов подумал, что это, наверное, пигмеи. Они не казались ему большими.
    -Они не карлики, - сказал Жернов. - Просто маленький народ.
    -Людей едят, - с восторгом рассказывала уборщица.
    -Сама видела? - спросил Жернов.
    Не верил в эти сказки. Сейчас задумался о непростой жизни пигмеев. Не сразу вспомнил, что забыл выключить точку.
    Радиодиктор сообщала о международном конкурсе военно-патриотической песни. “Уникальный успех ожидает исполнителя песен негритянских государств, который и получит первую премию,”- сказала диктор.
    Жернов встал и подошел к окну, чтобы свериться с прогнозом погоды. По двору, минуя флигель, шел Кал. Кал прижимал подмышкой дипломатический кейс, держался достойно. Жернов отвернулся от окна и пошел к громкоговорителю. Радиодиктор (уже мужской) сообщал об атмосферных явлениях и предсказывал последующее нарушение дисбаланса.
    “Циклон – антициклон, - подумал Жернов. - Чего оправдывается? Сказал бы прямо, что погода испортится.” Выключил точку.
    Кал смотрел внимательно. Предложил Жернову актуально продумать вопрос.
    -Что, в свете усиления? - спросил Жернов.
    -Нет, в свете укрупнения, - поправил Кал.
    Жернов понимал, что в связи с укрупнением опять предъявят дополнительные требования, однако у Кала были и другие замечания. Со временем Кал стал замечать, что с наступлением весеннего периода дни становятся значительно длиннее. Ночи же одновременно укорачиваются. Сейчас Кал поделился своими наблюдениями с Жерновым, но Жернов не придал этому значения. Про себя Жернов подумал, что деятельность Кала не является необходимой в учреждении и, возможно, связана с чем-нибудь другим. Кал некоторое время колебался.
    -Пойду, - сказал Кал. - Нужно график дежурств составить на так называемый апрель.
    Конторские уважали Кала за его ум. О нем ходили легенды.
    Конторские опять, видимо, что-то задумали. Жернов усилил наблюдение и они перестали.
    В обед погода была против обыкновения солнечной. Жернов посмотрел на электрические часы, с которых утром Кал списывал время. Знал, что тот подтасовывает, но это было вне его компетенции. Сосредоточился, пошел по улице в гастроном. Некоторое время колебался: взять “Рубиновый” портвейн или “Изумрудный” . В начале усиления резко упал ассортимент. Теперь снова возрос, но появилось много непривычных наименований. “Старое Вино” неуклонно повышало процент сахаристости и переставало отвечать современным требованиям. Возникала необходимость подыскивать новый портвейн. По выходе из гастронома подошел один Землероев, предложил быть тезками. Жернов отказал.
    Вернувшись, открыл окно, чтобы выветрить накопившийся запах конторских. Сходил в туалет, вымыл руки. Тогда сел за стол и, предварительно открыв бутылку, налил стакан. Не торопясь, пробуя на вкус, выпил. Подумал, что, процент соответствует этикетке. Налил второй стакан.
    “Генеральная Газета” наряду с другими подробностями писала о сексуальной закрепощенности женщин Востока.

Конторские пришли излишне возбужденные. Сильно пахли. Жернову показалось, что они в обед где-то уже побывали. Решил в это не углубляться. Кивком головы указал им на их половину, и они разместившись за своими столами, временно занялись делом.
    Не стал выключать репродуктор. Громкоговоритель в ходе улучшения условий из управления принес Кал. Жернов не имел возражений против радиоточки, хотя для него тогда это были лишние хлопоты. Сейчас подумал, что подсоединение к городской радиосети все-таки принесло свои результаты в сфере актуальной информации. В данный момент диктор сообщал о снижении оптовых цен на вина отечественного производства. Это снижение, говорил диктор, должно быть уравновешено соответствующим повышением розничных цен. Такое решение, очевидно, относилось к укрупнению со всеми вытекающими из него последствиями. В целом, Жернов не критиковал политику укрупнения, однако факт розничного подорожания вызвал чувство вполне обоснованной тревоги.
    После сообщения в ходе семейной передачи приятный женский голос стал делиться опытом укрупнения семьи. Жернов и сам хотел бы получить разъяснения, но, заметив повышенное любопытство, встал и выключил точку. Строго посмотрел на конторских. Сходил в туалет, вымыл руки.
    Когда пришла Дина и преждевременно включила свет, вспомнил, что Кал поставил его в известность о перемещении времени. Сейчас игнорировал это сообщение, чтобы Дина могла с большей тщательностью наводить чистоту. Сидел, смотрел, как Дина убирается. Думал. Стабильность, о которой последние годы так много говорили, разрушалась. Жернова это беспокоило. Понимал, что конторские ждут перемен. Сходил в туалет, вымыл руки.
    -Вчера в центре эротического воспитания были,- сказала Дина, независимо усевшись на стуле. -Интим по полной программе.
    “Зачем ей? - недоумевал Жернов. -Что она в этом понимает?”
    Подозревал, что Дина дает кому-нибудь еще, но понимал, что нельзя предъявлять повышенные требования. Пододвинул ей стакан. Дина отпила глоток, поставила стакан на стол. Манерничала.
    -Он развивающийся, - сказала Дина. - Я с ним на вечере зарубежно-патриотической песни познакомилась.
    -Негр что ли?- спросил Жернов.
    -Не совсем. Такой... коричневого цвета. Я бы даже сказала, бежевый. Но умный. На престидижитатора учится. В высшей школе, - сказала Дина. - У нас бесплатно.
    -Кто такие? - спросил Жернов. Ему показалось, что он уже где-то слышал это слово.
    -Они так делают, что все исчезает, - сказала Дина. - Исчезнет, а потом снова появится. Кролики или там вино. Прямо в бокале. Он потом хочет поехать в турне по странам контингента.
    Жернов задумался.
    “Вот-вот, - подумал он.- Научатся у нас всему, а потом у нас же все и исчезнет.”
    -Ты пей, - сказал он,- не задумывайся.
    Подумал, что Дина последнее время стала употреблять много неизвестных слов.

    Однажды Кал рассказал свою биографию.
    Я в деревне родился. Был деревенский парень. Потом думаю: надо развиваться. Выучился на учителя военного дела. Гражданскую оборону преподавал. Потом высшую школу закончил. По вопросам философии. Сказали: справишься. Так стал философом.
    -А к нам как?- поинтересовался Жернов?
    -Это, когда пошло сокращение сил, - сказал Кал. - Надо было как-то обеспечить. Ну, и с моим опытом направили. В основном, по времени, но есть и другие обязанности.
    Жернов не стал спрашивать про обязанности. И так понимал, что к чему – встречал таких в армии, когда проходил службу.
    “А то нарвешься на неприятности,”- подумал он.
    Жернов открыл дверь, вздохнул. Трудно было бороться с этим запахом. Весной конторские воняли особенно сильно: после вечернего проветривания за ночь все равно восстанавливался их запах. Жернов ничего не мог с этим поделать. Подошел к окну, открыл внутреннюю и наружную рамы, и туман в виде сырости частично проник в помещение. Диктор в контексте прогноза погоды опять говорил о циклонах и антициклонах. “Местами ожидаются кратковременные катаклизмы. По счастью, без жертв.”
    Вчера Дина показала ему неприличного содержания зажигалку на анодированной цепочке.
    -В “Гостехасе” купила, - сказала Дина. - Можно к джинсам приделать или так.
    Жернов подумал, какие вещи теперь можно свободно купить в магазинах. В целом не был против изобилия товаров, но решил, что нет основного направления. Стоял, курил, обдумывал это в свете раскрепощенности: имеет ли отношение.
    Воздух в помещении как будто стал более свежим. Жернов подумал, что не стоит включать освещение. Допускал, что, и правда, в связи с весенним периодом и предстоящим переходом на летнее время продолжительность дня заметно увеличилась. Подумал также, что в этой связи пора переходить на плащ, но приобретение актуальной в настоящее время кепки представлялось проблемой. Шляпа же последние годы вызывала подозрение окружающих и ненужные по этому поводу вопросы. Не хотелось зря вступать в пререкания, тем более, что иногда пахло портвейном.
    В радиоточке мужским голосом критиковался нездоровый интерес зарубежной печати к манифестациям в Республике Гаити. Отмечался патологический антисадизм отдельных журналистов. Сходил в туалет, вымыл руки.
    Пришли конторские и при закрытом окне мигом распространили свой запах. Пожалел, что вчера с Диной допили весь портвейн. После “Рубинового” не было особенного похмелья, но если бы, придя, выпил вина, ощущение притупило бы нюх. Все же заглянул в стол и, обнаружив чисто вымытый стакан, понял, что уборщица побывала здесь после его ухода. Почувствовал небольшую неловкость, как будто обязан был оставлять на утро стакан, тем более, что не всегда же выпивала. Подавил в себе это чувство.
    Конторские производили какие-то скрытые жесты. Жернов усилил наблюдение и увидел, что они перемигиваются и показывают друг другу из-под столов обнаженные карточки. Жернов знал, что теперь эти карточки продаются в нагрузку к некоторым товарам и иногда в качестве упаковки. В свете укрупнения ничего не мог возразить. Он постучал костяшками пальцев по столу, и конторские подняли головы.
    -Не в рабочее время, - сказал Жернов, глядя конторским в глаза.
    Конторские в ответ испуганно зашелестели.
    Пришел Кал. Интересовался подробностями. Жернов по возможности отмалчивался.
    Когда Кал преподавал, он обучился философским приемам и теперь во время беседы всегда спрашивал.
    -Потому что что? - спрашивал Кал и сам себе отвечал. Правильно: международный.
    -С похмель... что? - спрашивал Кал. - Правильно: я, - с удовлетворением отвечал он.
    Сейчас Кал объяснял Жернову основные направления в сфере укрупнения.
    -Во-первых, - Кал начал загибать пальцы,- прежде всего бескомпромиссность, во-вторых, прежде всего последовательность и в третьих, прежде всего важно найти консенсус.
    Жернов не знал слова “консенсус”, но внутреннее чувство подсказало ему, что это не вещь. Что касается усиления, то на этот счет сомнений у него и не возникало.
    Когда Кал ушел, конторские снова зашевелились, и Жернову пришлось на них прикрикнуть.
    В обед, проходя по улице до гастронома, обратил внимание на то, что температура наружного воздуха значительно повысилась. Снова подумал, что пора переходить на соответствующую верхнюю одежду. В отделе оставался только “Рубиновый” портвейн. Вчерашний опыт показал его удовлетворительные вкусовые качества, но сейчас подумал, что, судя по спросу, “Изумрудный” был крепче по градусам. Вернувшись, еще раз протестировал вино и убедился в правильности выбора. “В следующий завоз может и повыситься процент сахаристости,”- подумал он, но пока, с удовлетворением выдохнув сладковатый запах, ждал первичного действия. До прихода конторских еще было время выпить второй стакан.
    -Они там у себя разного цвета, - сказала вчера Дина про своего нового знакомого. - Есть такие, как Толик и другие и непосредственно черные.
    -Сам откуда, с Гаити? - поинтересовался Жернов. Последнее время много говорили о Гаити.
    -Нет, он из другого места. Нижнее Табу называется. Есть еще Верхнее Табу, так он из Нижнего, - оправдывалась Дина. - Джунгли, бананы. Хорошее государство.
    Жернов промолчал. Ничего не знал про эту страну.
    -Отец у него вождь, - сказала Дина, - лидер по-нашему. Он весь в папу, ну, прямо ксерокопия. Небольшой, правда, но образованный. Харизма так и прет, – восхищалась Дина.
    -А ты откуда знаешь, что похож? - не верил Жернов. - Ты ж не видела.
    -А харизма? - сказала Дина.
    Жернов не знал, что такое харизма, промолчал. Сейчас подумал, что надо будет где-нибудь поискать про харизму. Правда, не собирался посещать библиотеку, имел негативный опыт.
    Выпил второй стакан и закурил. Наслаждался последние минуты запахом дыма и отсутствием конторских. Когда пришли, посмотрел на них отсутствующим взглядом и занялся бумагами.
    “Генеральная Газета” опубликовала постановление об активности телезрителей в нерабочее время. В частности говорилось о том, что особо активные зрители смогут получить официальное разрешение на предусмотренную льготу. Конторские зашевелились. Жернов дополнительно помрачнел. Никогда не рассматривал конторских как телезрителей: не представлял, чем они занимаются в нерабочее время. Посмотрел на часы, подумал, что Кал сейчас, наверное, списывает с циферблата.
    Оставшись один, не стал включать электричества, поскольку естественного освещения было достаточно. Сидел в помещении один, думал, что если укрупнение будут внедрять во все стороны общественной жизни, то не коснется ли это также и стеклотары. Он вспомнил вчерашнее предложение Землероева в гастрономе и подумал, что это может произойти, но, с другой стороны, такие предложения, случалось, исходили и от других неизвестных лиц, и Жернов решил, что все-таки укрупнение это, вероятней всего, лишь один из аспектов усиления.
    “Генеральная Газета” сообщала, что в целях дальнейшего развития культурно-политических и экономических связей правительственная делегация посетит отдельные страны туземного региона. Оттуда правительственный самолет отправится в Ватикан, эту своеобразную Мекку всех христиан.
    Когда пришла уборщица, Жернов почувствовал нежелательное беспокойство, хоть и не хотелось себе в этом признаваться. Подумал, что Дина сегодня, вероятно, пошла к своему умеренному.
    -Он эротический, - сказала вчера Дина.
    -Это в каком смысле?- уточнял Жернов.
    -Ну, вообще,- туманно сказала Дина и повела глазами в сторону и вверх.
    -Понятно, - сказал Жернов. Ему было непонятно, но как-то и неловко. Все-таки спросил. - Что, вроде любовника?
    -Да нет, что ты, - жеманилась Дина. - Мы так, заключили с ним джентльменовское соглашение.
    Сейчас хотел спросить о Дине уборщицу, но решил, что она, пожалуй, еще что-нибудь подумает. Не стал спрашивать. Подумал, что для Дины это будет только лишний повод посвободничать. Смотрел, как уборщица заканчивает работу по влажной уборке помещения.
    Она в ответ на предложенный стакан присела на краешек стула и озабоченно сказала:
    -Телезрители говорили, сексуальное укрупнение будет.
    -Ошибка, - сказал Жернов. - Это про женщину Востока. Тебе-то что?
    -Да нет,- сказала уборщица, - я про укрупнение.
    -Укрупнение это совсем другое дело, -сказал Жернов. -Я скажу, когда будет. Ты лучше за портвейном сходи.
    Дал ей деньги и мелочь. Объяснил, что надо брать “Рубиновый” портвейн.
    С Диной сегодня ошибся. Она пришла, как будто караулила, когда уборщица уйдет. Ходила по помещению, все посматривала по сторонам. Жернов смотрел прямо.
    -Садись, - сказал наконец Жернов, - сейчас придет твоя тетка.
    -А я думала, она насовсем, - сказала Дина. - Дай, думаю, зайду.
    Жернов понял, что хитрит. Ничего не стал ей по этому поводу говорить.
    “Генеральная Газета” разъясняла, что укрупнение следует понимать расширенно и активно внедрять во все стороны общественной жизни.
    Уборщица с портвейном все не приходила. Жернов не думал, что она обманула, просто почувствовал чувство тревоги: последнее время на улицах появилось много особо опасных подростков. Наконец, запыхавшись, появилась. С оправдательным видом поставила бутылку на стол.
    -В гастрономе огурцы давали неправильной формы, - сказала она, - я взяла. Большой ассортимент.
    Жернов вспомнил, что сегодня вместо обеда съел только два овоща. Закусил портвейн огурцом. Пока Жернов закусывал, Дина с уборщицей тактично молчали. Жернов дожевал, посмотрел на них: не любил, когда заглядывают в рот.
    -Телезрители говорили, теперь попустительство будет, - сказала уборщица. - Инограждане демонстрацию провели. В Имени Джузеппе Гаррибальди: тоже там попустительство. Божественные на кого-то напали. На которых не верят. У тебя голубого экрана нет – ты не знаешь.
    Жернов хотел ей возразить, что не доверяет телевизору, но подумал, что это тоже будет попустительство. Вспомнил, как Дина так же критиковала его вчера за отсталость.
    -Ты какой-то несовременный стал,- сказала ему вчера Дина. - Тебе надо бы “Сони” приобрести, чтобы руку на пульсе держать и так далее.
    -Не влияет на производство, - ответил Жернов.
    Все же Дине в силу отношений позволял больше, чем уборщице. Сейчас подумал, что Дина воспримет замечание уборщицы как поддержку, а может быть, у них с теткой совместная интрига. Ничего не стал отвечать, промолчал.
    Когда уборщица ушла Дина поставила стакан на стол и сказала:
    -Плоха та солдатка, что не мечтает стать генеральшей.
    -Ты не мечтай, - сказал Жернов, - пей. Ты не женщина Востока.
    -Кто знает, - загадочно сказала Дина, - может, буду.
    Жернов не понял, что она хотела сказать, пожал плечами.
    -Ты про студента что ли? -потом спросил он.
    “Все-таки молодая, - подумал Жернов. - Что ей здесь всю жизнь прибираться?”
    - Замуж думаешь? - спросил он.
    - Может быть, укрупнение будет, - уклончиво ответила Дина. - Ты пока не бери в голову.
    -Я и не беру, - сказал Жернов. - Пока не узнала, что гадать?
    “Все лучше, чем за нашего пьяницу,”- подумал Жернов, но он и не собирался жениться.
    Глядя, как Дина расстегивает на двойной груди инокуртку, вспомнил услышанный недавно конторский разговор про негров. Что они будто бы в этом отношении просто звери.
    “Ладно, разберемся,”- подумал Жернов.
    Понимал, что живой организм.

    В противовес зарубежной печати, огульно осуждавшей Республику Гаити, “Генеральная Газета” поместила отечественную точку зрения, в частности, с удовлетворением отмечала достижения негритянской народной медицины в области реанимации трупов.
    Жернов осмотрел помещение, принюхался. Пожал плечами. Не было особенного разочарования, потому что стакан все-таки оказался нетронутым.
    В последних известиях говорилось о предполагаемом увеличении импорта экзотических фруктов с острова Гаити. В качестве ответной меры правительство предлагало пересмотреть свои взгляды на отдельные положения Культа Вуду.
    Жернов снял пальто, спрятал в стол стакан и закурил. После выпитого портвейна папироса принесла определенное удовлетворение. Сел за стол и стал ждать конторских.
    Уборщица вчера сказала:
    -Телезрители говорили, теперь безопасный секс будет. Одна девка, потом вторая, потом еще парень был, а эта говорит, так сама и предложу. Если, говорит, любит...
    -Так девки и говорили? - не верил Жернов. -Без масок?
    -Все правильно, говорит, я за безопасность.
    Не одобрял такой свободы, хоть и понимал, что сейчас любую инфекцию можно подцепить.
    Радиодиктор торжественным голосом сообщал, что, в частности, в результате низкой облачности в районе Порт-о-Пренса произошла авиакатастрофа. Диктор с удовлетворением отметил, что сведений о жертвах не поступало.
    “Значит правильный вчера прогноз погоды предсказывали, что о катаклизмах,”- подумал Жернов. Однако насчет жертв оставались пока неясности. Курил.
    Конторские, рассевшись за своими столами, сразу начали шептаться. Одни конторские тянулись от своих столов к другим и задавали какие-то вопросы, а другие загадочно улыбались и не отвечали. Потом наоборот: те спрашивали, а другие не отвечали. Жернов не знал, что таким способом они пытаются выведать друг у друга ответы на викторину. Он хотел выговорить конторским, но передумал и ознакомил с актуальными задачами.
    Пришел Кал, расстегнул свой органайзер, прокашлялся. Объяснял Жернову современные направления развития отношений с туземными странами.
    -Вот, например, Римская империя? -спрашивал сейчас Кал. - Что она нам дала? -И терпеливо объяснял. -Римское... что? Правильно, право.
    Немножко ждал.
    Потому что что? -спрашивал потом. Сам себе отвечал. - Правильно, хоть и рабовладельческая, а демократия.
    Жернов молчал. Кал немного покашлял. Испытующе посмотрел на Жернова.
    -А если Гаити, - спросил Кал, - тогда что?
    Жернов промолчал.
    -Правильно, медицина. С одной стороны, диктаторский режим, с другой стороны, - Кал загибал пальцы, -большие успехи в области реанимации. Плюс? - спросил Кал. - Правильно, фрукты.
    Жернову было все равно, что фрукты, что Римское Право. Ему хотелось, чтобы Кал ушел и не смущал конторских. “Опять начнут свободничать, - думал Жернов, - им только дай тему.”
    И правда, когда Кал ушел, они снова возбудились: вчера они тоже прослушали передачу про Гаити и теперь интересовались оживлением трупов. Жернов хотел им сказать, что они сами, как оживленные трупы, но уже наступило время обеда.
    “Рубиновый” портвейн пока сохранялся на прилавках, и Жернов подумал, что может быть укрупнение обойдет его стороной, потому что на его памяти были отдельные случаи исключений, когда в спешке забывали об определенном явлении, и оно, в силу своей неучтенности, еще некоторое время продолжало существовать. Взял две бутылки, похоже, что все того же завоза. Выходя из гастронома, опять столкнулся с Землероевым, но тот на этот раз не пытался навязаться.
    Вернувшись, первым делом открыл окно, а уже потом сел на свое рабочее место, за стол. С чувством глубокого удовлетворения выпил стакан. Закурил.
    В последних известиях говорилось о предполагаемом увеличении импорта экзотических фруктов с острова Гаити. В качестве ответной меры правительство предлагало пересмотреть свои взгляды на отдельные положения Культа Вуду.
    -Все-таки заграница, - сказала вчера Дина в ответ на замечание Жернова, что чего ей здесь сидеть.- Можно дополнительно еще там окультуриться. Конечно, не Капри или, например, Сафари, но все-таки не наша дикость.
    Понял, что у Дины это не вчера началось, но не поставил ей это в вину. Решил не уточнять о ее планах. Подумал, что для нее пока это дело не решенное, да и бежевый когда еще закончит свои курсы.
    Теперь обдумывал это положение в свете развития.
    Конторские успели навонять раньше, чем ввалились всей гурьбой. Были сильно возбуждены и явно что-то скрывали. Жернов понимал, что они не имели установки специально свободничать, просто, наверное, у них появилась какая-то новая, волнующая их тема. Они действительно были сильно захвачены достижениями негритянской медицины, хотя пока слабо представляли себе, как пользоваться ими в отечественных условиях. Сидели, боялись, делали страшные лица, пока Жернов не призвал их к порядку. Тогда зашелестели и сделали вид, что стараются.
    “Генеральная Газета” предупреждала, что следует отличать развивающийся народ Гаити от отсталого в культурном отношении племени пигмеев, самовольно обитающего в африканских джунглях.
    Когда конторские по истечении рабочего времени освободили помещение, сидел при невключенном свете, не спеша пил “Рубиновый” портвейн. Радиоточка в рамках популярной передачи доверительным мужским тоном рассказывала об обычаях народа Республики Гаити, в частности, о сотрудниках президентской безопасности тонтон-макутах, которые в целях конспирации днем и ночью ходят в солнцезащитных очках.
    Раньше пришла уборщица. Прибираясь, то и дело оглядывалась на Жернова, вроде бы все хотела что-то сказать или чтобы Жернов спросил, а она скажет. Но Жернов не спрашивал – знал эти ее игры, да и не хотел преждевременно что-нибудь узнавать. Закончив, уборщица уселась как всегда боком к столу, повернула лицо и все глядела, глядела, Жернову показалось, что со страхом.
    -Чего?- спросил Жернов. Понял, что дело идет не о стакане.
    Уборщица сильно беспокоилась за Дину, как бы ее в другой стране не съели.
    -А чего?- спросил Жернов. - Решила?
    -Он уменьшенный, - сказала уборщица.
    -Карлик что ли?- спросил Жернов.
    -Да нет, не карлик, так. Умеренно маленький. А спокойный, ничего не скажу.
    -Так почему же съедят? - недоумевал Жернов.
    -Да говорят, они такие. Не то, чтоб совсем дикие, а по обычаю. Да я ж тебе говорила.
    -Не бери в голову, - сказал Жернов. Понимал, конечно, что по телевизору зря говорить не станут, просто думал, что уборщица опять что-нибудь перепутала. - Это давно было, - сказал он,- сейчас не едят.
    Все же для успокоения налил ей стакан.
    Дина задержалась. Сказала, что ходила с одним человеком на музыку.
    -Мертвый композитор, -хвасталась Дина. - Он симфонический. Не наш, зарубежный. Симфонию слушали. Он говорит, у них дорого и далеко ездить. А красиво: оркестр, наверное, человек сто и с престидижитатором.
    “С дирижером, наверное,”- подумал Жернов. Он подумал, что Дина опять перепутала. Не ставил ей это в вину, но подумал, что еще недостаточно окультурилась.
    Уборщица сильно боялась, как бы Жернов не передал Дине то, что она ему рассказала, но Дина и не думала ничего скрывать, сама стала хвастаться, как только тетка ушла.
    -Пеньюар подарил непосредственно розовый, -хвасталась Дина. - И еще обещал, когда все будет тип-топ, купит сюрприз: набор пафосных ламп. Главный техник говорит: “Там у них, может быть, нет электричества. Можно освещаться.”
    Жернов подумал, что Дина, пожалуй, врет. Из рассказа уборщицы не выходило, что Дина обязательно имеет с карликом физические контакты. Может быть, этот бежевый только женихается пока? Жернов успокаивал себя, потому что не мог решить надо ли продолжать свои с Диной отношения.
    -Так что, выходишь? - спросил он.- Договорились уже?
    Он подумал, что хотел бы еще немного неясности, а то, когда узнает, будет уже нельзя.
    Дина вертелась на стуле, в глаза не смотрела, а все больше по сторонам.
    -Да нет,- вертелась. - Вообще, можно укрупнение сделать. Женщины Востока, и те укрупняются. Это только мы отстаем.
    Жернов подумал, что не все знает про укрупнение, и надо как следует вникнуть. Сейчас убрал бутылку и стакан со стола. Глядел, как Дина бойко раздевается. Удивлялся такой ее раскованности и свободе. Подумал, что завтра надо поговорить с ней начистоту, а сейчас чего думать?

    Конторские пришли сегодня какие-то странные. Жернов по запаху почувствовал, что они захвачены какой-то новой для них мыслью или, может быть, новостью. Конторские загадочно улыбались, посматривали друг на друга орлами. Жернов подумал, что это как-то связано с вопросом женской раскрепощенности и хотя они пока не проявили чрезмерной свободы, решил не ослаблять бдительности. Через некоторое время заметил между ними отдельное перемигивание и странные жесты. Строго посмотрел на конторских, но в остальном они сидели тихо и не свободничали. Сходил в туалет, вымыл руки.
    Вчера уборщица рассказала, что накануне, когда она пришла буквально домой, Дина была перед зеркалом вся голая в одних только ожерельях.
    -Бус много,- говорила уборщица, - и тут на шее, и на руках, и на коленках, разные, и золотые, и зеленые, а сама в тапочках с каблуками и вроде танцует. Ну прямо, как людоедка. А?
    -Ну, - сказал Жернов, - а ты?
    -Я ей говорю: ты чего? А она ка-ак замолчит! Ну, я испугалась.
    -Чего?- спросил Жернов. Не знал, как к этому отнестись.
    -Как замолчит! - шепотом сказала уборщица. - И молчит.
    “Может, этот эротический научил? Народные танцы,”- подумал Жернов. В целом, ему это не понравилось. Однако пожал плечами.
    Международный комментатор подробно рассказывал о спровоцированной зарубежными спецслужбами демонстрации протеста у посольства Республики Гаити в столице Франции городе Париже. Жернов подумал, что это сообщение совпадает с разъяснениями Кала, не знал только, как соотнести это с политикой укрупнения. Уклончивые ответы Дины, совмещенные с коричневой национальностью полукарлика, вызывали у него ряд вопросов.
    Конторские были сильно обеспокоены безопасностью секса. Из- под столов показывали друг другу порнографические упаковки. Жернов запретил, но подумал, что если Дина дает эротическому, то употребляет ли он средства? “Конечно, не Америка или там Пиккадили,” - подумал Жернов, - но то, что Дина ему говорила про укрупнение, а особенно про окультуривание настораживало. “А то привезут сюда какую-нибудь заразу, - подумал Жернов. -Даром что цивилизованные.”
    Он услышал какой-то хлопок и поднял глаза на конторских. Некоторое время смотрел на них. Конторские отложили все свои дела и надували резиновые шарики. Жернов привлек внимание.
    -Вы что, в бардак пришли? - строго спросил Жернов.
    Сходил в туалет, вымыл руки.
    В обед, как всегда, пошел в гастроном. Как и предполагал накануне, “Рубинового” портвейна не оказалось в отделе. Несмотря на одинаковый процент сахаристости все-таки не решился взять “Изумрудный”. Поколебавшись, взял на пробу новый “Экзотический” портвейн совместного производства. Подумал, не мало ли будет, но решил, что в случае соответствия можно будет послать уборщицу или Дину, если придет. Взял дополнительно к портвейну бульонные кубики и двести грамм сыро-вареной колбасы.
    Под часами, с которых Кал обычно списывал время, какой-то отличавшийся бородкой человек наклеивал на щит нового содержания афишу. На афише оранжевыми печатными буквами было написано:

    И уже совсем крупно:

    Подумал, не на эту ли музыку ходила Дина со своим полукарликом. “А насчет пафосных ламп, конечно, могла и перепутать, - подумал Жернов. - Вот она “Пафосная”.” Еще подумал, что уважает Бетховена так же, как и Эмиля Нольде. Слышал, что этот композитор был глухой, подумал, что художник, может быть, был слепой.
    Вернувшись, первым делом открыл окно, а уже потом налил для тестирования стакан. Портвейн практически ничем не отличался от “Рубинового”, и Жернов отметил этот факт как положительный. Подумал, что когда придет Дина, надо будет, чтобы сходила еще за бутылкой. Или двумя. Допил стакан. Снял плащ, шляпу, вернулся за стол и налил второй стакан. Подумал, что народ на улицах раньше был интеллигентнее: больше было шляп, и на него никто не оглядывался. Вздохнул. Кепка означала бы дополнительный расход средств. “Ладно, никто не снимет,”- подумал он.
    Конторские вернулись с обеда с потные и возбужденные, как после какого-то зрелища, и хотя Жернов был доволен их опозданием и связанной с ним возможностью спокойно и в расслабленности покурить, все же строго постучал по циферблату своих круглых часов и пальцем указал им на повешенный Калом лозунг. Все-таки не хотелось нарушать наступившего равновесия в организме. Дождался, пока конторские рассядутся за своими столами, после этого сел сам.
    Вчера уборщица опять все переврала.
    -Там самолет упал,- рассказывала уборщица,- разбился на отдельные части. Пассажиры, которые были, все разбежались. Комиссия посещала, так никого и не поймали.
    Не стал ее поправлять, хоть и слышал уже эту новость по репродуктору. Сейчас подумал, что, может быть, и с сообщением было что-нибудь не так. Последнее время стал иногда сомневаться в официальных источниках. Подумал, что будет, если и конторские перестанут верить? Все же надеялся, что у них не хватит на это ума.
    Жернов почувствовал какое-то шевеление среди конторских. Он посмотрел и увидел, что все они сидят в солнечных очках, так что не понятно даже, куда кто смотрит. Секунду Жернов сидел в нерешительности. Не знал, имеет ли он право запретить им. Все-таки приказал снять.
    -Не загорать пришли,- сказал Жернов.
    Конторским хотелось выглядеть зловещими. Они вчера прочли информацию о тонтон-макутах и решили им подражать.
    Радиодиктор приятным женским голосом сообщал, что в одобрении жителями мер по укрупнению пока еще есть резервы, но существует необходимость эти резервы активизировать. Жернов понял, что с укрупнением, наверное, что-то идет не так.
    Вчера, после того, как уже все было из соответствующего разговора выяснилось, что у Дины с ее светло-коричневым вроде бы все выходит, и уже назначен день бракосочетания на энную дату. Дина жаловалась, что с иностранцами оформляют только в спецзале в пересчете на иноденьги.
    -Посвист молодецкий дорого стоит,- сказала Дина.
    -Это что?- спросил Жернов.- Кто свистит?
    -Нет, это машина такая,- ответила Дина.- Ручку крутят, а оттуда посвист.
    Жернов не понимал, зачем это. Смутно помнил, что когда-то ему говорили, что если свистеть, то денег не будет. Сам в зрелом возрасте не свистел. Считал это неприличным.
    -Зачем это?- сказал Жернов.- Деньги высвистывать.
    -А правда,-обрадовалась Дина,- дорого стоит,- Дина вздохнула.- Ну, что ж, новая традиция – там много чего. Камин вот еще дороже.
    -Какой камин?- насторожился Жернов.
    -Семейный очаг,- сказала Дина.- Его в ресторане включают, когда свадьба. Самая последняя традиция. Крик моды.
    -Надо, чтобы все оформил по закону,- сказал Жернов.- А то закончит обучение и сбежит на свои Капри. Иди потом, получи с него алименты.
    Допив остатки “Экзотического” сидел за столом, курил, испытывал удовольствие от вечернего времени. Что ни говори, а напряжение от противостояния конторским требовало последующей расслабленности. Радиоточка была отключена, и ничто не отвлекало от нужных мыслей. Думал, что в связи с сезонным удлиннением дня нет необходимости в дополнительном освещении и чтобы, когда придет уборщица послать за дополнительным портвейном.
    “Генеральная Газета” напечатала обширный репортаж об уничтожении урожая экзотических фруктов на острове Гаити неизвестным науке паразитом.
    Вместо предполагаемой уборщицы сегодня пришла Дина, хоть и не думал, что она появится после вчерашних сообщений. Все же оценил ее деликатность: могла бы, и не попрощавшись, уехать за рубеж. Послал за портвейном.
    В другой статье “Генеральная Газета” критиковала отдельные аспекты внутренней политики нового президента Республики Гаити, в частности, бесчеловечную эксплуатацию реанимированных трупов.
    Дина принесла “Рубиновый” портвейн нового завоза. Жернов, после дегустации одобрив портвейн, налил Дине стакан. Процент сахаристости оставался на прежнем уровне. “Неизвестно, как там еще повернется с укрупнением,- подумал Жернов.- Может быть, негласно дадут обратный ход.” На его памяти бывали подобные случаи.
    Дина, выпив портвейна, расслабилась, рассказала Жернову про новое эротическое лекарство “Либидол”. Рассчитывала на его действие.
    -Вся надежда на него,- говорила Дина,- а то какой брак?
    Жернов не понимал, зачем это. Слышал от разных лиц, что негры в половом отношении самые пылкие. Смотрел, как Дина прикуривает от неприличной зажигалки зарубежную сигарету. Не одобрял женского курения, хоть и знал, что раскрепощение не сегодня изобрели. Все же не стал делать замечания чужой без пяти минут жене. Задумался о том, как странно все складывается в каждой личной жизни.
    -Интим будем сегодня делать?- спросила Дина по прошествии времени.
    -Ты что?- спросил Жернов. Не понял сразу.
    -Я говорю: пересыпать будем сегодня?
    Жернову не понравилась такая ее самостоятельность. Подумал, что уборщица, может быть, и права. “Съедят не съедят,- подумал он,- а покалечить могут.” Сейчас ответил Дине, что это мужское дело.
    -Почему?- с обидой возразила Дина.- Один что ли делаешь?
    -Ты сегодня иди,- сказал Жернов.- Больше нельзя будет.
    -А чего?
    -Ну ты ж замуж выходишь,- сказал Жернов.- Зачем же свободничать?
    -Заграницей так принято,- сказала Дина.- Укрупнение. Что мы, дикари? Хуже их что ли? Вот, все говорят: “Заграничное, заграничное!” – критически сказала Дина.- Тьфу, слушать противно!
    -Нет, иди,- сказал Жернов.- Я не буду.
    Налил ей на прощанье стакан.
    Когда ушла, сходил в туалет, вымыл руки. Пожалел, что не сказал, чтоб прислала уборщицу.

    Сегодня в соответствии с прогнозом при теплой температуре наружного воздуха была низкая облачность и в течении суток ожидались кратковременные осадки. Нюхая ноздрями теплый, сырой воздух, Жернов стоял у открытого окна. Недолюбливал весну, так как весной чаще простужался. Подошел к столу, где, как он надеялся, сохранялся в накрытом бумажкой стакане оставленный с вечера портвейн. Надеялся. Не был уверен в этом, потому что уборщица со времени его возвращения из больницы была непредсказуема. Медлил. Недовольный, протянул руку и открыл ящик. Стакан, твердый и блестящий перекатился с грани на грань.
    Жернов обеими руками оперся на стол. Чистый стакан не был для него полной неожиданностью, но все же от разочарования почувствовал слабость и приостановку сердца. Выпустил из себя весь воздух, сел. Дрожащими пальцами разминал папиросу. Знал, что курение сейчас не доставит никакого удовольствия, только приглушит еще не выветрившийся запах конторских.
    Радиодиктор неприятным женским голосом предупреждала против вульгарного толкования укрупнения, в частности в отношении семьи. Семейное укрупнение, говорила радиодиктор, означает структурные изменения внутри развивающейся семьи и не терпит вмешательства посторонних сил.
    Жернов отчужденно подумал, что еще не ознакомился со всеми положениями по данному вопросу. То, что об этом говорила Дина, в счет не шло. Сейчас его не интересовало укрупнение, как и все остальное. Предстояло собрать все свои силы для предстоящего противостояния конторским.
    Конторские пришли воодушевленные какой-то общей идеей и выглядели очень революционно. При невыпитом с утра портвейне это было особенно некстати. Но их решительный вид, кажется, сегодня не относился к Жернову, и он понял, что просто они вчера, видимо, прочли в “Генеральной Газете” что-то, что новое и вдохновляющее. Сдержано напомнил им, что сегодня еще рабочий день. Все равно был готов ко всяким сюрпризам.
    Позвонили из управления. Советовали не торопиться с выводами относительно дальнейшего развития событий на определенном острове. Сказали, что с болеее подробными разъяснениями по данному вопросу придет Кал. Не стал на этом особенно сосредотачиваться.
    -А на каком языке вы там будете разговаривать?- спросил вчера Жернов Дину в ходе состоявшейся с ней беседы.
    -На отечественном,- сказала Дина.- Он и отечественный язык знает, не только свой.
    -Это понятно,- сказал Жернов.- А если в магазине? Или, например, на производстве?
    -С населением?- сказала Дина.- Это по-негритянски. Я сейчас негритянский язык изучаю.
    -Скажи что-нибудь?- спросил Жернов.
    -“Ай вонт ту бай,”- знаешь, что такое?- спросила Дина.
    Жернов не знал.
    -“Сколько стоит?”
    -Что “сколько стоит”?- не понял Жернов.
    -Нет, это значит: “Сколько стоит?”,- пояснила Дина.- Я сказала.
    Жернов сомневался.
    -Ответ знаешь?- спросил он у нее.
    Дина пока не знала.
    -С престидежитацией пока не очень хорошо идет,- призналась Дина после некоторого молчания.
    Сейчас радиодиктор коментировал народные беспорядки в столице Республики Гаити Порт-о-Пренс, в частности, сожжение импровизированного чучела президента. Жернову стала понятна причина воодушевления конторских. Он подошел к репродуктору и выключил точку, чтобы они не отвлекались. Подумал, что хватает и своих беспорядков.
    Пришел Кал. Советовал не торопиться с выводами относительно дальнейшего развития событий на определенном острове, но Жернов это уже знал.
    -Есть рекомендация не торопиться,- сказал Кал.-Вы понимаете мою мысль?
    Жернов и так никогда не торопился с выводами, тем более, что не употреблял экзотических фруктов. Сейчас вспомнил надпись на “Экзотическом” портвейне, что он совместного производства. Подумал, что возможно, вместе с островом Гаити. Все же не стал особенно беспокоится. “Что этот, что “Рубиновый”,”- подумал он. Пожал плечами.
    -Потому что при всем том есть что?- спрашивал Кал.-Правильно принципы,- отвечал он.- Потому что, прежде всего...Вы помните, что я говорил?
    Жернов не помнил, что именно.
    -Во первых, прежде всего, бескомпромисность,-сказал Кал,- во-вторых, прежде всего последовательность и в третьих, прежде всего важно найти консенсус. Правильно?
И потом,- продолжал Кал.- С одной стороны что? Правильно, Национальные особенности: реанимация, маски, народные танцы. А с другой стороны что? Жучок. Что?
    Но Жернов ничего не говорил. Он уже вчера предположил, что укрупнение сворачивается. Он только боялся, как бы конторские от всего этого не возбудились.
    Так и получилось. Едва Кал ушел, конторские выскочили из-за столов и попытались дико плясать, но Жернов решительно закричал на них, и они, бормоча, снова отступили за свои столы. Впрочем, время уже подошло к обеду, и Жернов отпустил.
    Сегодня в гастрономе вертевшийся там Землероев опять подошел со своим предложением. Жернов вторично отказал. Взял в отделе “Рубиновый” нового завоза, хотя паралельно с ним еще оставался “Экзотический”. Жернов не очень верил в не открытого наукой паразита, думал, что это, скорей, какое-нибудь несогласие с внешней политикой. Подумал также, что, вероятно, в связи с этим “Экзотический” скоро исчезнет с отечественных прилавков, но при наличии “Рубинового” это было не очень страшно. Вернувшись, с чувством глубокого удовлетворения выпил первый стакан. Тогда закурил и, слушая отдаленные высказывания проходящих внизу лиц, ожидал восстановления баланса. Отвлеченно подумал, что этот, который сегодня оказался в гастрономе, уже не первый раз подходит к нему. Не знал, что это Землероев, который рассказывал Дине про слайды. Выпил второй стакан и почувствовал в себе силы сдерживать повышенную активность конторских.
    Они пришли и опять навоняли. Каким-то особенно сладким и тухлым запахом, и Жернов понял, что сегодня от них можно ожидать усиленных проявлений. Думал, что известие о существующем паразите охладит конторских, но у них, вероятно, появилась какая-то новая мысль. Пока вели себя тихо, однако Жернов видел их насквозь. Помнил, как сегодня после ухода Кала пробовали подражать туземцам, но одновременно чувствовал, что реанимация трупов стала их не так занимать в связи с какой-то последней информацией.
    Радиодиктор рассказывал о некоторых изуверских обычаях, связанных с культом Вуду. Принципиальным женским голосом радиодиктор подверг беспощадной критике Барона Субботу и других отрицательных персонажей, в том числе и полумертвых.
    Жернов не понимал, чему радуются конторские, но подумал, что это не связано с данным сообщением, а, вероятно, они в обед узнали какую-нибудь, уже самую свежую новость. Все же на всякий случай встал и выключил громкоговоритель.
    “Генеральная Газета” сообщала, что в целях невмешательства во внутренние дела страны правительство отказало в политическом убежище сопровождающим лицам.
    Отчет по выполнению за предыдущий месяц оказался непростым. Некоторые данные приходилось пересматривать в свете укрупнения. Жернов углубился в изучение документов, и посторонние мысли отошли на второй план. Спустя некоторый промежуток времени, почувствовал какое-то как бы исходящее от конторских напряжение. Жернов поднял лицо от документа и от неожиданности едва не опрокинулся со стулом. Вместо слабо отличимых друг от друга конторских лиц на него глядели какие-то размалеванные африканские маски в их жутком многобразии.
    Секунду Жернов сидел в остолбенении, смотрел на этот маскарад. Потом понял, что конторские, видимо, уже проведали о победе прогрессивных сил. Не возражал против такого поворота на острове Гаити, но не собирался терпеть от конторских излишней свободы. Некоторое время наливался желчью, потом сдержался и велел им уходить.
    “Хорошо еще, чучело не сделали”,- подумал Жернов.
    “Генеральная Газета” посвятила обширную публикацию манифестациям на острове Гаити. Толпы демонстрантов, сообщала Газета, скандируют антиправительственные лозунги у президентского дворца. Отряды реанимированных тонтон-макутов пытаются оказывать сопротивление. По непроверенным слухам, президентская семья на специальном вертолете уже покинула дворец. С другой стороны “Генеральная Газета” выражала глубокую озабоченность попытками зарубежных спецслужб повлиять на естественный ход истории с целью усилить влияние стран Альянса в туземном регионе. Статья заканчивалась словами:

    Жернов не читал “Генеральную Газету”. Уже по импорту фруктов было понятно, что укрупнение пробуксовывает. Сидел, пил из стакана “Рубиновый” портвейн, ждал, когда придет уборщица. Не ждал сегодня Дину, но она неожиданно для него пришла. Ничего не стал ей говорить, налил стакан.
    Дина все молчала, сидела, искоса иногда поглядывала на Жернова и как бы ободряюще. Жернов не нуждался в одобрении, не любил чрезмерной свободы. Сейчас подумал, что, может быть, он вчера недстаточно расставил все точки над буквой И.
    -Ну, как твой студент?- спросил Жернов.- Когда едете? Или летите?
    Дина бросила по сторонам несколько взглядов.
    -Не едем,- сказала она.
    Жернов подумал, что ведь на Гаити же беспорядки, а этот, вроде, из другого государства, из джунглей.
    -Здесь останетесь?-спросил Жернов. Подумал, что у того может быть и другая причина.
    -Нет, он уезжает,- сказала Дина,- я без него буду.
    -Что так?- спросил Жернов.- Не делает предложения иллюзионист?
    -Да нет,- сказала Дина,- я не хочу.
    -А чего?- сказал Жернов.- Ты там как-никак иностранкой будешь. Престижное дело.
    -Да нет,-вздохнула Дина,- не подходит. И роста уменьшенного, и вообще... Нет, не подходит.
    Он только физически может,- жаловалась Дина,- и то не всё, а интеллектуально хромает. Почти совсем не годится. Физически может, но не всё.
    -А что может?- спросил Жернов.
    -Ну, там, воду носить – у них там с водой плохо: соленая идет. Тоже мне Запад,- Дина презрительно поджала губы. Дров нарубить. Как в деревне. А с престидежитацией плохо идет – интеллекта мало.
    Дина мялась, еще что-то хотела сказать, но не говорила.
    -Ты чего?- спросил Жернов.
    -Да вот, я думала, кофейный, так он всё может. Нет,-сказала Дина,- с сексом у него не в порядке.
    Жернов слышал когда-то про негров, что на этот счет они просто звери. Подумал, что люди иногда обобщают.
    -Стерпится - слюбится,- сказал он.
    -Может, не все негры такие,- сказала Дина, - Правда, он говорит, что у них в государстве - все. Он полумертвый. Он говорит: вера такая.
    Дина все молчала, молчала.
    “Значит, все-таки пробуксовывает укрупнение,”- подумал Жернов.
    Послал ее за портвейном.
    “Генеральная Газета” напечатала, что, по сообщению радиодиктора, самолет, разбившийся в районе Порт-о-Пренса, благополучно приземлился в аэропорту Пулково-2 .